«Понимаете, *****?» Мутко наехал на Газзаева
Сегодня на конференции РФС в Петербурге Виталий Мутко выдал мощную речь, посвященную Валерию Газзаеву. Вице-премьеру явно не понравились слова Газзаева на прямой линии с Путиным.
Аудиозапись части спича Мутко в твиттер выложил журналист «Спорт FM» Никита Павлов.
– А болтают бесконечно, кому слова не дадут... «Значит, надо с детско-юношеского футбола начать». Да мы давно начали! Не так как некоторому коллеге, руководитель спрашивают: «Как сборная сыграет?» Он: я считаю как вы считаете, ***** (неразборчиво, звучит как «б***ь»). Понимаете, *****? (неразборчиво, звучит как «б***ь»). И сидит, и бесконечно недовольный и «бу-бу-бу-бу-бу-бу-бу», ек, палец о палец, ***** (неразборчиво, звучит как «накер»), не делает.
Я же это все... тоже на моих плечах это все. Людям, которые не несут никакой ответственности, ни за чего, конечно легко. Все плохо. Подготовьте такой чемпионат. Вы видите мой режим, **** (неразборчиво, звучит как «мнят»). Я облетаю два раза в неделю, значит...
www.sports.ru/tribuna/blogs/fotoblog/1312196.ht...

@темы: хи хи

Ввели, называется, видеоповтор, для отмены чистых голов

ЗЫ. Ну стыдоба же

@темы: ногомяч, пидорасы

Кохаузинг как образ жизни
22 июня в 18:00 в Moscow Museum of Modern Art на Петровке 25 состоится дискуссия "Кохаузинг как образ жизни" в рамках дискуссионного цикла "Жизненное пространство и свобода" проекта Архитектура и Свобода. В европейских городах, особенно в Скандинавии и немецкоговорящих странах, набирает популярность идея «кохаузинга» («co-housing», collaborative housing) – альтернативной схемы организации жилья, когда на несколько квартир есть множество пространств общего пользования: игровые комнаты, сады, столовые, библиотеки.
afisha.yandex.ru/moscow/discussion/diskussiia-k...

О, я жил в кохаузинге-то. В детстве.
Хуево там

@темы: хи хи, пидорасы

Сложный тест: Отгадайте книгу по советской аннотации
eksmo.ru/test/otgadayte-knigu-po-sovetskoy-anno...

Только половину угадал

@темы: ужасть, хи хи

Наконец попал в Артиллерийский дворик ГИМа, а то как не придешь он закрыт.
За Иверскими воротами, слева от Исторического музея расположен комплекс зданий Старого монетного двора. Его двор пару лет назад отреставрировали и теперь Исторический музей демонстрирует там пушки из своих запасников, в основном XVII века, дополнив их всякими мультимедийными перделками. Вход бесплатный, но работает он только летом, да и то не угадаешь. Вход через ворота посередине.





читать дальше10-фунтовая чугунная гаубица гаубица неизвестного происхождения, Европа (?), XVII - XVIII вв.




Морские 3/4 фунтовая и 12-фунтовая чугунные пушки, Россия, XVIII в.



Шведская бронзовая 3-фунтовая полковая пушка, 1684 г.



Турецкая 8-фунтовая бронзовая пушка , XVIII в.





Русская бронзовая пищаль, 3/4 гривенки (фунта), длина 2 аршина. Мастер Харитон Иванов, 1666 г., московский Пушечный двор.



Русская бронзовая пищаль, 2 гривенки, длина 3 аршина, 7 вершков. Мастер Осип Иванов, 1679 г., московский Пушечный двор.



Русская бронзовая пищаль, 2 гривенки, длина 2 аршина без чети. 1640-е годы, московский Пушечный двор.



Русская бронзовая пищаль, 2 гривенки, длина 3 аршина, 7 вершков. Мастер Мартьян Осипов, 1666 г., московский Пушечный двор.





Русская бронзовая пищаль, 1/2 гривенки, длина 2 аршина. XVI - начало XVII в.



Русская чугунная пищаль, 1/2 гривенки, длина 2 аршина. Тульские и Каширские заводы (?), середина - вторая половина XVII в.



Русская бронзовая пищаль, 2 гривенки, длина 1 аршина, 10 вершков. Мастер Тимофей Феоктистов, 1640-е годы, московский Пушечный двор.



Русская кованая железная пищаль, 1/3 гривенки, длина 3 аршина без чети. XVI - начало XVII в.



Русская бронзовая пищаль, 1 гривенка, длина 1 аршина, 10 вершков. Вторая четверть XVII в., московский Пушечный двор.

@темы: история, trip, СТ

@темы: биореактор

Jagdverbände на Восточном фронте, 1941-1943 гг.
Задача данной работы - показать динамику изменения численности и интенсивности боевой работы немецкой истребительной авиации на Советско-Германском фронте в течение 1-го и 2-го периодов Великой Отечественной Войны. К сожалению, полные и достоверные данные об основном параметре, характеризующем интенсивность боевой деятельность авиации - количестве боевых вылетов, совершенных немецкими истребителями на Советско-Германском фронте за рассматриваемый промежуток времени, в моем распоряжении отсутствуют, а имеющихся отрывочных данных явно недостаточно для формирования цельной картины. Поэтому в этой работе будут рассмотрены только численность самолетного состава, общие потери и воздушные победы боевых частей немецких одноместных истребителей.

Часть 1. Источники
gull.livejournal.com/2035.html

Часть 2. Боевой и численный состав
gull.livejournal.com/2265.html

Часть 3. Победы и потери
gull.livejournal.com/2646.html



ЗЫ. Третья часть добавилась.

@темы: история, благодать

Swedish garrisons in Poland, Spring 1656
In Spring of 1656 Swedish garrisons stayed in 31 Polish cities. They numbered about 34.000 men, while a field army was around 15.300 men (9.600 of foot, 5.000 of cavalry & 300 dragoons)
Swedish garrisons in Poland, Spring 1656



Source: Gennari C.A. Invasion, Insurgency & Interventions: Sweden's wars in Poland, Prussia & Denmark 1656-1658. 2010.

rusmilhist.blogspot.ru/2017/06/swedish-garrison...

@темы: история

в услугах 33-летнего полузащитника Мигеля Данни заинтересованы два клуба РФПЛ. "Краснодар" и московское "Динамо"

Вот и татуха пригодится опять

@темы: ногомяч

С. В. Карпенко
Очерки истории белого движения на юге России / Белые генералы и красная смута

Фактически это одна и та же книга, «Генералы» - несколько расширенный вариант «Очерков». Последние, на мой взгляд, даже лучше, автор там больше сосредотачивается на экономических вопросах. Основной плюс обеих книг - освещение экономических реалий белого Юга, чему вообще внимания уделяется крайне недостаточно. Минусы - оголтелый гиперкритицизм автора (из-за которого я, в свое время, эти книги и не осилил с первого раза, очень уж раздражал), склонность к излишней гиперболизации («бешеные спекулянты бешено спекулировали») и, в целом, нежелание (ну или недостаточное желание) учитывать контекст происходящего.

читать дальшеДеникин

1917 - 1918 годы
читать дальшеСогласно записям самого ген. Алексеева* (видимо неполным) с 17 (30) ноября 1917 г. по 11 (24) февраля 1918 г. он получил из различных источников ок. 15,5 млн руб.
12 млн руб. (78,1%) были получены от донского правительства**; 1,32 млн руб (8,6%) от «деятелей» Ростова; 0,975 млн руб. (6,4%) взаймы на полгода под проценты у «особого источника» (видимо ростовский миллионер Н. Парамонов); 0,360 млн руб. (2,3%) из Москвы, от тамошних предпринимателей; 0,305 млн руб. (2%) от «французской миссии» (из Киева или Ясс); 0,404 млн руб. (2,6%) небольшие пожертвования от разных лиц.
До начала «Ледяного похода» было потрачено видимо ок. 9,5 млн руб., в среднем 3 млн в месяц (по 600 тыс. руб. на каждую тысячу чинов).
Солдаты армии в декабре 1917 г. получали по 30 руб, офицеры на должностях рядовых - 100 руб., в январе 1918 г. - по 50 и 150 руб., с февраля 1918 г. - по 150 и 270 руб. соответственно. Семейные с февраля получали небольшую прибавку. Офицеры на командных должностях получали больше, максимальную зарплату получал командующий армией - 1000 руб. в месяц.
К началу 1-го Кубанского похода в казне армии оставалось ок. 6 млн рублей. За 80 дней похода Алексеевым было выдано ок. 4,5 млн рублей, из них 1,065 млн на жалованье (300 тыс. в феврале, 400 тыс. в марте и 365 тыс. в апреле) и 3,435 млн на «текущие уплаты», большей частью на покупку лошадей, телег, одежды и обуви.
Приход составил ок. 100 тыс. руб. кредитными билетами и 150 тыс. руб. акциями, облигациями и т. п., реквизированными в кассах станичных и сельских правлений, железнодорожных станций и т. п. в Ставропольской губернии и Кубанской области.
В апреле Алексеев выдал 1,935 млн рублей (1,32 млн на текущие расходы; 0,365 млн на жалованье и 0,250 млн. на оставленных в Дядьковской раненых). Ок. 1 млн руб. армия получила из казны присоединившегося кубанского руководства, принявшего на себя также (будущую) оплату реквизиционных квитанций которыми оплачивались изымаемые у казаков лошади, продукты и проч.
К началу (середине) июня 1918 г. в казне армии оставалось ок. 4,5 млн руб. В мае - июне Краснов передал армии (обещанные еще Калединым, из тех же хрущовских денег) 4 млн руб. (позднее видимо еще какие-то суммы). Во второй половине июля по гарантийному письму от французского посольства удалось получить в ростовских банках еще 10 млн руб. (содержание армии на 1,5 - 2 месяца)***.
Перед началом 2-го Кубанского похода кубанское правительство взяло на себя обязательство снабжать армию продовольствием и фуражом и продолжать оплачивать реквизиционные квитанции.
В дальнейшем, вплоть до обретения собственной территории армия существовала в основном за счет средств Кубани и Дона.

* Какие-то деньги ростовские предприниматели жертвовали и Корнилову и со второй половины января 1918 г. у него появился свой денежный фонд, однако размер его неизвестен.
** Фактически это были казенные суммы Ростовского отделения Госбанка. Прибывший на Дон в декабре 1917 г. заместитель министра финансов Временного правительства А. Г. Хрущов распорядился выдать донскому правительству часть средств со счетов отделения. Половину полученного Каледин негласно передал Алексееву.
*** Единственное значимое поступление денег от союзников.

Гражданское управление
читать дальшеПолной свободой действий в области государственного строительства, экономики и финансов командование Добрармии и ВСЮР обладало только на территориях «русских» губерний. В казачьих областях действовали местные правительства в руках которых находились не только местное управление, но и финансовая, налоговая, таможенная (а на Дону еще и денежная) политика. Проведение любых «общегосударственных» мер требовало переговоров и согласований (чаще всего безуспешных) с казачьими правительствами.
Освобождение первых неказачьих областей потребовало создания гражданской администрации, в июле - августе 1918 г. при штабе Добрармии была образована небольшая гражданская часть, в занятые губернии - Ставропольскую и Черноморскую, назначены военные губернаторы (полковники П. Ф. Глазенап и А. П. Кутепов), подчинявшиеся непосредственно командующему армией.
18 (31) августа Алексеев утвердил «Положение об Особом совещании при Верховном руководителе Добровольческой армии», в соответствии с которым при последнем фактически создавалось гражданское правительство, состоявшее из начальников профильных отделов (квазиминистерств) и функционировавшее на правах совещательного органа.
25 сентября (8 октября) 1918 г. после кончины ген. Алексеева Деникин принял звание Главнокомандующего, соединив в своих руках командование армией и управление занимаемой территорией.
В январе - марте 1919 г. структуры управления ВСЮР были окончательно сформированы. Штаб Главкома Добрармии был развернут в штаб Главкома ВСЮР, в составе 9 управлений. Особое совещание, в соответствии с утвержденным 2 (15) февраля «Положением об Особом совещании при Главнокомандующем ВСЮР», сделалось высшим законосовещательным и исполнительным органом, выполнявшим на территории Юга функции старых Совета министров и Государственного совета. Его отделы были развернуты в управления, фактически, министерства (внутренних дел, земледелия, продовольствия, путей сообщения, торговли и промышленности, финансов и проч.). Помимо начальников управлений, в состав Особого совещания входили по должности начальник штаба Главкома, главный начальник снабжений и главный начальник военных сообщений. Председателем Особого совещания в октябре 1918 - сентябре 1919 г. был ген. А. М. Драгомиров, с 11 (24) сентября - ген. А. С. Лукомский. До середины лета 1919 г. ставка Главкома и Особое совещание размещались в Екатеринодаре, с июля - августа 19-го в Таганроге и Ростове соответственно.
17(30) декабря 1919 г., на фоне общего кризиса, Особое совещание было преобразовано в более компактное Правительство при Главнокомандующем ВСЮР и к концу декабря эвакуировано в Новороссийск. 10 (22) января 1920 г. Лукомский был заменен ген. А. П. Богаевским, сохранившим и пост донского атамана (и фактически так и не вступившим в должность). В феврале 1920 г., в рамках компромисса с казаками, правительство при Главкоме было заменено коалиционным Южнорусским правительством во главе с Н. М. Мельниковым (главой донского правительства), однако к работе оно фактически так и не приступило и 16 (29) марта было распущено Деникиным.
Система местного управления и органов правопорядка устанавливались утвержденными в марте 1919 г. «Временным положением о гражданском управлении» и «Временным положением о Государственной страже». В соответствии с ними функции поддержания общественного порядка возлагались на новосозданную военизированную полицию - Государственную стражу, а система местного управления становилась трехуровневой: начальник уезда - губернатор - главноначальствующий области.
Область состояла обычно из нескольких губерний, главноначальствующий соединял в своих руках и военную и гражданскую власть (т. е. фактически являлся генерал-губернатором). К осени 1919 г. территория ВСЮР включала в себя 4 области - Северокавказскую, Новороссийскую, Харьковскую, Киевскую, Черноморскую губернию (с правами области), казачьи области - Кубань и Дон, а также часть Саратовской и Воронежской губерний (здесь функции главноначальствующих выполняли командующие Кавказской и Донской армий соответственно).
Денежное содержание чиновников складывалось из оклада, кормовых денег по интендантским нормам и прибавки на семью. Служащие уездных и губернских учреждений кормовых и семейных надбавок не получали - считалось что у них есть свое «домашнее обзаведенье» - жилье и подсобное хозяйство. В ноябре 1918 г. оклад чиновника IX класса составлял 300 руб. в месяц, II класса (члены Особого совещания) - 666 руб., прибавка на семью - 250 руб.в месяц. В декабре 1918 г. оклады были увеличены в 1,5 раза и сохранялись на таком уровне до декабря 1919 г. В апреле 19-го была дополнительно введена прибавка на дороговизну, выплачивавшаяся всем, вне зависимости от класса должности, но различавшаяся по регионам (от 250 руб. на Кубани до 650 руб. в Крыму).
Основная масса чиновников центральных управлений в апреле - ноябре 1919 г. получала 1500 - 1800 руб. в месяц. Стоимость месячного «пищевого пайка» на одного человека в Екатеринодаре за это время выросла с 300 до 900 руб. (в Ростове цены были выше на 10-15%). С учетом расходов на жилье к концу лета 19-го зарплаты чиновника едва хватало на минимальное обеспечение семьи из 3-4 человек.
В первой половине декабря 1919 г. оклады чиновников были повышены до 700 (XIV класс) - 1000 (IX класс) - 1400 (VII класс) - 4000 (II класс) рублей. Сверх того была установлена прибавка на дороговизну - 75% от кормового оклада (для не получающих кормового оклада - 100%). Чиновники VI - II классов дополнительно получали довольствие по должности - от 500 до 5000 руб.
С декабря 1919 г. основная масса чиновников получала 2500 - 3000 руб в месяц. Стоимость месячного пищевого пайка на человека в Екатеринодаре к этому времени поднялась до 1150 руб., в Ростове - до 1500 руб. Последовавший в начале 1920 г. скачок цен и вовсе съел все прибавки, сократив жалованье чиновников до 25 - 30% «голодного минимума» одного человека.
Недостаточное содержание чиновников естественно способствовало распространению коррупции и всяческих злоупотреблений.

Финансы, бюджет и денежная политика
читать дальшеДенежное обращение характеризовалось типичными для гражданской войны чертами - одновременным хождением разных дензнаков, с разной курсовой стоимостью, денежным голодом, разменным кризисом и т. д.
В обращении на территории Юга находились деньги добольшевистских правительств России - «керенки», «романовские» и «думские» рубли, украинские карбованцы и гривны, закавказские боны, советские деньги, разнообразные местные суррогаты и т. д.
Единственным производителем «белых» дензнаков долгое время оставалась Ростовская экспедиция заготовления государственных бумаг, здесь, с мая 1918 г.*, печатались собственные дензнаки донского правительства - донские рубли («ермаки»). С лета 1918 г. часть выпущенных денег передавалась командованию Добрармии / ВСЮР, кубанскому и терскому правительствам. Последующие попытки командования ВСЮР установить полный контроль над ростовским эмиссионным центром успеха не имели - донское правительство расставаться с ним не желало, как по экономическим, так и по политическим соображениям.
В силу этого командование ВСЮР было вынуждено организовать выпуск собственных денег - казначейских билетов главного командования ВСЮР («колокольчиков»). В конце августа (начале сентября) 1919 г. начала работу экспедиция ВСЮР в Новороссийске, в октябре - ноябре были запущены Одесская и Киевская (на некоторое время также и Симферопольская), вскоре, по понятным причинам, прекратившие работу. В начале 1920 г. еще одна экспедиция была организована (с использованием оборудования киевской, одесской, позднее и новороссийской) в Феодосии. Начиная с 5 (18) февраля 1920 г. она печатала параллельно и донские и добровольческие деньги, к 1 (14) мая выпустив 8,9 млрд рублей (4 млрд донских, 4,9 млрд ВСЮР).
Ростовская экспедиция с 1 (14) января 1918 г. по 15 (28) октября 1919 г. выпустила 9,202 млрд донских рублей, из которых 4,493 млрд пошло в казну правительства Дона; 3,982 млрд получило командование ВСЮР (почти все в 1919 г.), оставшиеся 0,727 млрд руб. - правительства Терека, Кубани и Крыма.
Всего же экспедициями донского правительства и командования ВСЮР до марта 1920 г. было напечатано ок. 30 млрд руб. (в т. ч. 15 - 20 млрд экспедициями ВСЮР). Несмотря на значительные масштабы эмиссии денег повсеместно не хватало и денежный голод был перманентным явлением.
В октябре, на пике военных успехов, было принято решение заказать в Англии новые денежные знаки на 22 млрд руб. С января 1920 г. они начали прибывать в Новороссийск, однако пускать в обращение их сочли бессмысленным.
Советские деньги белыми властями теоретически не признавались, суррогаты северокавказских советских правительств подлежали неэквивалентному обмену в течении короткого времени, «пятаковки» же первоначально планировалось полностью аннулировать. Позднее позиция правительства несколько смягчилась - в июне 1919 г. был разрешен обмен некоторой части денег (до 500 рублей, в течении короткого времени), однако вскоре из-за распространившихся махинаций он был прекращен, а в августе 19-го все советские деньги были аннулированы. Несмотря на аннулирование они продолжали широко использоваться в прифронтовой зоне, как населением, так и войсками.
Восстановление нормального функционирования денежной системы финансовому руководству ВСЮР представлялось невозможным до победы в гражданской войне.
Масштабы инфляции на территории Юга России можно отчасти (на Кубани она была ниже чем в других регионах) оценить по изменению цен на продовольствие в Екатеринодаре. Суточный пищевой паек на одного человека 1 марта 1918 г. здесь стоил 2,17 руб., 1 марта 1919 г. - 9,96 руб., 1 ноября 1919 г. - 26,6 руб., 1 февраля 1920 г. - 110,8 руб., 1 марта 1920 г. - 208,15 руб.
В марте - июле 1918 г. (при большевиках) среднемесячная инфляция составляла 7,8%; в августе 1918 - феврале 1919 гг. (после занятия города белыми и при продолжающихся боях на Кавказе) - 33%; в марте - апреле 1919 г. (после смещения фронта на север) - 11,5%; в мае - октябре 1919 г. (наступление ВСЮР на Москву) - 19%; в ноябре 1919 - феврале 1920 г. (отступление ВСЮР) - 89 - 107%.
За 1 ф. ст. в июне 1919 г. в южных городах давали 600 - 700 рублей, за франк - 16 руб.; в январе 1920 г. в Новороссийске 1 фунт стоил уже 6 000 руб., франк - 150-160 руб.

Доходы казны складывались, главным образом, из разнообразных налогов и пошлин. Прямые налоги в условиях гражданской войны собирались крайне скверно. Несмотря на это Управление финансов пыталось все же получать какие-то доходы и этим путем - повышало ставки прямых налогов, пыталось собирать недоимки за 1917 - 1918 гг., ввело 100-рублевый подымный и подомный сбор. Существенно больший доход приносили разнообразные косвенные налоги, в т. ч. акцизы. На продажу ряда товаров (сахар, спиртные напитки) была введена государственная монополия. Таможенные пошлины удерживались на невысоком уровне - 10%, для стимулирования необходимого импорта.
Размеры доходов бюджета за 1919 г. неизвестны, отчасти о них можно судить по проекту бюджета на 1920 г., в соответствии с которым планировалось получить ок. 20 млрд руб, в т. ч. от прямых налогов - 1 млрд, пошлин - 1 млрд и косвенных налогов - 18 млрд руб.
Основными статьями расходов были содержание армии и госаппарата, субсидирование казенной промышленности, транспорта и внешней торговли, финансовая поддержка местных самоуправлений и кредитование частной промышленности и торговли.
Большая часть средств тратилась, естественно, на войну - до 75% (с учетом расходов на перевозки) уходило на содержание армии (и ок. 10% на борьбу с повстанцами). Из гражданских ведомств самые значительные средства поглощало Управление внутренних дел, особенно его местные учреждения и Государственная стража. В последней к сентябрю 1919 г. числилось уже 77,5 тыс. чинов (в 20 губернских, краевых и городских бригадах). Дополнительную нагрузку на бюджет создавало превентивное формирование структур администрации и Государственной стражи для еще не занятых территорий.
Точные цифры расходов также неизвестны, по заявлению начальника Управления финансов Бернацкого, с января по октябрь 1919 г. было потрачено 9 млрд руб., из которых на армию пошло 4 млрд, на нужды железных дорог - 3 млрд, ок. 1 млрд - на содержание Государственной стражи и менее 1 млрд на все прочие расходы.
По мнению автора, примерно 60% расходов (5 - 6 млрд руб.) было покрыто доходами бюджета, образовавшийся дефицит покрывался эмиссией.
Фактические доходы и расходы на армию были существенно выше, поскольку часть их покрывалась разнообразными контрибуциями, пожертвованиями, разной степени добровольности, благодарного населения и, в еще большей степени, «самоснабжением» (см. ниже), общие размеры и стоимость которых определить невозможно.
Бюджет на 1919 г. вероятно не составлялся вовсе, на 1920 г. был разработан летом - осенью 1919 г. (см. выше).

Внешних займов правительству ВСЮР получить не удалось, частные банки боялись рисковать, а иностранные государства готовы были предоставлять займы только в обмен на концессии, на что не готов был идти Деникин, не желавший торговать Родиной.
Не удалось воспользоваться и средствами контролируемыми бывшими послами и зарубежными финансовыми агентами империи. После большевистского переворота деньги почти всех посольств были арестованы местными властями. Часть денег удалось отстоять послам во Франции и Великобритании, послы в Японии и США смогли их сохранить вовремя переведя на личные счета. Так, посол в США Б. А. Бахметьев перевел на собственные счета 56 - 58 млн долларов, которыми распоряжался (практически бесконтрольно) вместе с финансовым агентом в США С. А. Угетом. От передачи сколько - нибудь значимых сумм Белому движению он всячески уклонялся. Аналогично вели себя финансовый агент в Японии К. К. Миллер и Русская заграничная делегация в Париже возглавляемая Сазоновым, Маклаковым и Львовым. Честно распорядились контролируемыми средствами только агенты в Лондоне фон Замен и Париже А. Г. Рафаилович. В итоге, к началу февраля 1920 г. командование ВСЮР даже теоретически могло получить из этого источника не более 1,5 млн ф. ст. (сколько получило реально, неизвестно), включая и часть денег правительства Колчака. Таким образом, практически единственным способом пополнения валютных фондов правительства Юга России оставалась внешняя торговля.

* Фактически даже с января 1918 г., выпуск донских денег был начат правительством Каледина, продолжен большевиками, а затем и Красновым.

Проблемы снабжения
читать дальшеЗа снабжение войск и населения продовольствием (а армии и фуражом) отвечал Отдел продовольствия Особого совещания, позднее развернутый в Управление продовольствия. Местный его аппарат состоял из управлений губернских уполномоченных по продовольствию (уполпродов) и канцелярий уездных представителей уполномоченного. Продовольствие закупалось у населения через частных посредников-комиссионеров и затем распределялось по нарядам интендантств, городских и земских управ и т. д.
До середины лета 1919 г. сохранялась введенная еще Временным правительством хлебная монополия и скупка велась по твердым ценам. Крестьяне не горели желанием сдавать хлеб по низким твердым ценам, что приводило к хроническим срывам поставок.
В силу этого военные интендантства вынуждены были сами заниматься заготовкой продовольствия в прифронтовой полосе и в тылу. При этом, хлеб в прифронтовых районах часто вынужденно закупался по высоким рыночным ценам или обменивался на захваченные войсками трофейные промтовары (мануфактуру и т. п.). Уже к началу лета 1919 г. эта практика укоренилась и войска принялись накапливать в обозах необходимые для обмена промтовары.
Заготовка продовольствия по нарядам интендантств велась и в тыловых районах - на Кубани, в Ставропольской губернии и т. д., причем в казачьих областях через местные продовольственные ведомства (при этом из-за нехватки денег с ними рассчитывались ассигновками, что служило постоянным предметов недовольства, прежде всего, кубанцев).
Пытаясь решить возникающие проблемы снабжения, правительство 13 (26) июля 1919 г. отменило хлебную монополию, разрешив свободную торговлю хлебом. Одновременно, для снабжения армии была введена обязательная хлебная повинность (5 пудов с десятины), с оплатой казной по твердым ценам. К улучшению положения с заготовками эта мера не привела. Крестьяне по-прежнему не желали сдавать хлеб по твердым ценам, повсеместно срывая выполнение повинности. Более-менее успешно она выполнялась только в прифронтовой зоне, где войска принуждали к этому крестьян силой. Из-за той же нехватки денег с крестьянами рассчитывались реквизиционными квитанциями, а с осени принялись отбирать хлеб и вовсе без оплаты.
17 (30) декабря 1919 г. не оправдавшее ничьих надежд Управление продовольствие было ликвидировано, его функции переданы начальнику снабжений ВСЮР.
Недостатки снабжения войска вынуждены были компенсировать «самоснабжением» - боевые трофеи (вооружение, боеприпасы, униформа) использовались для ведения боевых действий и обеспечения пополнений, промтовары - для обмена на продовольствие и т. д. Со временем фронтовые части обзавелись внушительными обозами, в которых хранилось захваченное. Часть добычи начала реализовываться в тылу, вырученные средства пополняли полковые кассы и использовались для необходимых закупок, часть выручки (со временем, все большая) оседала в карманах реализаторов и связанных с ними лиц. Фонды реализации также, чем дальше, тем больше, пополнялись не только за счет трофеев, но и за счет прямого грабежа населения. Осенью 19-го это стало уже обычной практикой.
Материальное положение офицеров армии было не лучше чем у чиновников. С конца 1918 г. офицерское жалованье составляло от 450 (прапорщик) до 3000 (главнокомандующий) руб. в месяц*. На протяжении 1919 г. были введены прибавки «на семью» и «на дороговизну», однако размер основного жалованья не менялся. Только в конце 1919 г. оно было увеличено до 700 (прапорщик) - 5000 (главнокомандующий) руб., что едва покрывало прожиточный минимум. В лучшем положении находились фронтовые офицеры, имевшие возможность питаться и обмундировываться в частях, в худшем - тыловики (при отсутствии других доходов, естественно) и офицерские семьи в тылу.

* Донские казаки в Донской армии и кубанцы служившие в Добровольческой армии получали зарплату от своих правительств, причем (по политическим соображениям) более высокую чем добровольцы (а донцы более высокую, чем кубанцы).

Внешняя торговля
читать дальшеВо внешней торговле деникинское правительство стремилось к усилению централизованного контроля за ввозом и вывозом. Активным сторонником подобной позиции был В. А. Лебедев - начальник Отдела, а затем и Управления торговли и промышленности. Предпринятая им в феврале - марте 1919 г. попытка поставить все экспортно - импортные операции под контроль крупной государственно - частной монополии («Южно - русского общества для внешней торговли») не удалась из-за сопротивления предпринимателей и других ведомств, однако государственное регулирование в этой области на протяжении почти всего 19-го года усиливалось.
Экспортно-импортные операции осуществлялись частными фирмами, соответствующие разрешения им выдавал отдел торговли Управления торговли и промышленности. Выдача разрешения на вывоз обуславливалась обязательным обратным ввозом определенного количества необходимых армии и населению товаров. Вывоз некоторых товаров периодически запрещался вовсе, так, с декабря 1918 г. был запрещен экспорт шерсти, с начала 19-го продовольственного зерна и т. д.
Весной-летом 1919 г. важнейшие виды сырья (зерно, шерсть, кожи, табак, уголь) были запрещены к частному вывозу - «забронированы» за государством. Их вывоз мог производиться только фирмами - контрагентами государственных ведомств. Относительно свободно можно было вывозить железо, соль, поташ и др.
Летом 1919 г. для усиления контроля за внешнеэкономической деятельностью было создано несколько межведомственных комиссий, важнейшей из которых была Комиссия по обороне, возглавляемая начальником Военного управления (позднее председателем Особого совещания) ген. А. С. Лукомским. Комиссия рассматривала и утверждала все контракты связанные с армейскими поставками.
Усиление госконтроля с одной стороны позволило несколько упорядочить внешнюю торговлю, с другой - сопровождалось стремительным ростом коррупции и всяческих злоупотреблений. Введенные ограничения массово обходились с помощью взяток и «откатов» (достигавших половины ожидаемой прибыли).
Помимо этого систему госконтроля подрывал торговый и таможенный сепаратизм казачьих областей. Казачьи правительства не только самостоятельно регулировали внешнюю торговлю, игнорируя введенные Особым совещанием запреты и ограничения, но и позволяли использовать свою территорию и порты для ввоза и вывоза товаров предпринимателям из «русских» областей. Внутренний товарообмен ограничивался системой собственных запретов (Кубань ограничивала вывоз в другие области зерна*, Дон - угля, Терек - нефтепродуктов) и внутренних таможенных постов («рогаток») на границах казачьих областей**. Попытки добиться компромисса с казаками успеха не имели и в сентябре - октябре 1919 г. Особое совещание вынуждено было установить торговую блокаду Дона и Кубани.
К октябрю 1919 г. малоэффективность созданной системы была признана правительством, В. А Лебедев подал в отставку. 9 (22) декабря 1919 г. были утверждены новые правила внешней торговли (т. н. «Правила 9 декабря»). Бронирование было отменено, вывозить было разрешено любые товары, кроме полностью запрещенных к вывозу (лошади, скот, рожь, овес, кожа, овчина, уголь, консервы, мануфактура, медикаменты, железнодорожные материалы), разрешение на вывоз выдавалось отделом торговли Управления торговли и промышленности при наличии гарантии банка или залога, при условии обязательного обратного ввоза товаров или отчисления части валютной выручки (10-22%). При этом вывоз, продажа товара и обратный импорт должны были вестись при участии и под контролем заграничного торгового агента Управления. Таким образом, декларируя «раскрепощение» внешней торговли, правительство фактически ввело еще более жесткие правила ее регулирования.
Введение новой системы не привело к принципиальному улучшению ситуации во внешней торговле, а в условиях нарастающего развала она вскоре и вовсе перестала нормально функционировать.

* Запасы вывозного хлеба на Кубани в 1919 г. достигали 80 - 100 млн пудов.
** Первыми внутренние таможни установили кубанцы в конце лета 1918 г. Таможенные посты беспрепятственно пропускали грузы для армии и транзитные, прочий вывоз требовал разрешения, уплаты сборов и обратного ввоза промтоваров.

Помощь союзников
читать дальшеОбщие расходы Великобритании на снабжение ВСЮР составили в ноябре 1918 - марте 1920 г., по разным данным, от 17,5 до 32 млн ф. ст.
По данным итогового отчета руководителя британской военной миссии ген. Холмена с марта 1919 по март 1920 г. было поставлено*:
- 74 танка (56 Mk.V и 18 «Уиппетов»);
- 6 бронеавтомобилей «Роллс-ройс»;
- 100 (196) самолетов;
- 1200 орудий (907, в т. ч. 491 18-фунтовая пушка; 181 4,5-дюймовых гаубиц; 60 60-фунтовых пушек; 61 6-дюймовая и 8 8-дюймовых гаубиц; 106 3-дюймовых минометов Стокса);
- ок. 2 000 000 снарядов (1 938 092 шт.);
- 6100 пулеметов (6177, в т. ч. 1913 «Виккерсов» и 4264 «Льюиса»);
- 200 000 винтовок (198 015 русских, SMLE и Ross);
- 500 000 000 патронов;
- 500 000 комплектов униформы (520 000);
- 629 автомобилей (402 грузовика и 227 легковых, у автора - медицинских);
- 279 мотоциклов;
- 12 тыловых (на 500 коек каждый) и 25 полевых госпиталей.

Помимо этого - 1257 револьверов «Веблей» (со 154 480 патр.), 70 524 штыка, 13 094 кавалерийских палаша, 2 500 кавалерийских пик, 103 378 касок, 662 408 пар ботинок, 800 000 перевязочных пакетов.

* Часть из указанного фактически видимо была доставлена уже позднее - в апреле - июне 1920 г. В скобках - поставленное Деникину, по L.Kopisto «The British Intervention in South Russia 1918-1920».

Врангель

Администрация и управление
читать дальше


29 марта (11 апреля) 1920 г. приказом Главкома ВСЮР №2925 было объявлено новое «Положение об управлении областями занимаемыми Вооруженными силами на Юге России». В соответствии с ним Правитель и Главнокомандующий принимал на себя всю полноту военной и гражданской власти. Состоявшие в непосредственном подчинении Главкома его помощник по гражданской части, начальник штаба и начальники управлений (военного, морского, гражданского, хозяйственного, иностранных сношений и государственного контроля) составляли Совет при Главнокомандующем, с функциями совещательного органа.
В соответствии с соглашением, заключенным Главкомом 2 (15) апреля с атаманами Донского, Кубанского, Терского и Астраханского казачьих войск, последние признавали его высшей военной и гражданской властью, при сохранении автономии казачьих областей.
22 июля (4 августа) в развитие предыдущего было подписано новое соглашение, яснее определявшее границы полномочий Главкома и казачьих властей. Председатели правительств казачьих войск были введены в состав Совета при Главкоме, с правом решающего голоса. На практике они играли, по большей части, роль свадебных генералов и не всегда даже приглашались на заседания Совета
6 (19) августа приказом №3504 Врангель присвоил себе титулы Правителя Юга России и Главнокомандующего Русской армией, а Совет при Главкоме переименовал в Правительство Юга России.
Совет при Главкоме, таким образом, выполнял функции правительства белого Юга. Он собирался, в среднем, два раза в неделю (всего 54 раза), принятые решения утверждались приказами Главкома. Председательствовал на заседаниях Совета первоначально помощник и (с июня 20-го) начальник штаба Главкома ген. П. Н. Шатилов, с июня - приехавший из Парижа А. В. Кривошеин*, назначенный 6 (19) июня помощником Главкома по гражданской части (т. е. фактически премьер - министром).

Начальником штаба Главкома в начале марта - июне 1920 г. являлся ген. П. С. Махров, 6 (19) июня его сменил ген. П. Н. Шатилов, ранее бывший у Врангеля начальником штаба в Кавказской и Добровольческой армиях.
Штаб состоял из управлений двух генерал-квартирмейстеров.
Управление 1-го генерал-квартирмейстера включало общий, оперативный, организационный, разведывательный, агентурный отделы и отдел связи, а также управления генерал-инспекторов пехоты, кавалерии, артиллерии и авиации (помимо прочего ведали инженерно-техническими и артиллерийским снабжением своих родов войск). Должность 1-го генерал-квартирмейстера занимал полковник (позднее генерал) Г. И. Коновалов.
Управление 2-го генерал-квартирмейстера включало отделы общий, политический (агитация и пропаганда на фронте, в тылу и на вражеской территории), иностранных сношений, военно-цензурный, особый (контрразведка)* и управление дежурного генерала. Должность 2-го генерал-квартирмейстера занимал генерал А. П. Архангельский.
Комплектованием, снабжением и тыловым обеспечением Русской армии и Черноморского флота ведали Военное управление (генерал В. Е. Вязьмитинов) и Морское управление (его начальник одновременно являлся командующим флотом, до апреля 20-го вице-адмирал А. М. Герасимов, в апреле - октябре вице-адмирал М. П. Саблин, с октября вице-адмирал М. А. Кедров), а также Главное интендантство, Главное военно-инженерное и Главное военно-санитарное управления и Управление начальника военных сообщений (транспорт и связь).

Гражданские ведомства 29 марта (11 апреля) приказом Главкома были сведены в четыре управления - Гражданское, Хозяйственное, Иностранных сношений и Государственного контроля. Объединение носило во многом механический характер и позднее административная структура неоднократно менялась.
Гражданское управление ведало внутренними делами, земледелием и землеустройством, юстицией и народным просвещением. Во главе управления был поставлен С. Д. Тверской (бывший воронежский губернатор и главноначальствующий Харьковской губернии).
В апреле отдел юстиции был выделен в самостоятельное Управление юстиции, во главе которого встал сенатор Н. Н. Таганцев, наделенный правами министра юстиции. В качестве местных учреждений управлению подчинялись Симферопольский окружной суд и эвакуированная в Крым Харьковская судебная палата.
15 (28) июня из управления было выделено еще одно ведомство - Управление земледелия и землеустройства, на которое была возложена задача проведения земельной реформы. Во второй половине июля в состав этого ведомства из Управления промышленности и торговли был передан отдел заготовок древесного топлива, преобразованный в лесной отдел и ведавший, одновременно и сохранением лесов и организацией заготовок дров. Главой управления был назначен сенатор Г. В. Глинка, еще один соратник Столыпина, бывший начальник Переселенческого управления.
Хозяйственное управление должно было ведать вопросами финансов, продовольствия, торговли, промышленности и путей сообщения. Однако уже 1 (14) апреля оно было разделено на два ведомства - Управление финансов и Управление снабжений.
Управление финансов состояло из кредитного, акцизно-монопольного, счетно-казначейского отделов и отдела таможенных сборов. Кредитному отделу подчинялись местные отделения Госбанка через которые проходило финансирование госучреждений, армии и флота. Акцизно-монопольный отдел ведал сбором косвенных налогов и фискальными монополиями. Отдел таможенных сборов отвечал за сбор таможенных пошлин, ему подчинялись таможенные заставы (всего - 13) в портах Крыма и Северной Таврии. Во главе управления стоял бывший министр финансов Временного правительства и правительства Деникина М. В. Бернацкий.
Управление снабжений представляло собой поначалу конгломерат военных и гражданских учреждений. В него входили артиллерийское, интендантское и ветеринарное управления, инженерно-технический отдел и отделение ремонтирования конского состава. Гражданскую часть составляли отделы промышленный, продовольственный, горный и топлива, торговых портов и мореплавания. Начальником управления Врангель назначил еще одного хорошо знакомого ему военного - ген. П. Э. Вильчевского, бывшего начальника снабжений Кавказской армии.
15 (28) июня это громоздкое ведомство было также разделено. По настоянию Кривошеина из управления были выделены гражданские отделы, после чего оно сосредоточилось на снабжении армии.
Выделенные отделы (промышленный, продовольственный, горный и топлива, торговых портов и мореплавания) составили новое Управление промышленности и торговли. Во главе ведомства был поставлен известный крымский землевладелец и финансист В. С. Налбандов, принадлежавший к правому крылу кадетской партии и занимавший пост государственного контролера в краевом правительстве С. С. Крыма.
Промышленный отдел управления вел учет предприятий и отвечал за их кредитование, отдел горный и топлива занимался как добычей топлива в Крыму, так и его закупками на внешнем рынке. Отдел продовольствия через конторы своих уездных уполномоченных занимался закупками хлеба, скота и продуктов. Самым большим (почти половина сотрудников управления) был отдел торговли. Отделение внутренней торговли отдела, отвечавшее за борьбу со спекуляцией, состояло, по сообщению автора, из одного сотрудника (начальника), занимавшегося исключительно фиксацией изменения цен. Остальные сотрудники отдела трудились в существенно более привлекательном отделении внешней торговли.
Все отделы управления имели своих уполномоченных губернского, уездного и городского уровня (с конторами при них), а также торговые агентства (представительства) за границей (численность их штатов превышала численность центрального аппарата). Попытки сократить разбухшие штаты управления успеха не имели из-за ожесточенного сопротивления чиновников.
Отдел путей сообщения после расформирования Хозяйственного управления был в апреле передан в состав Гражданского, затем преобразован было в самостоятельное управление (ему были подчинены Южные железные дороги и строительство дороги Джанкой - Перекоп), однако уже через несколько дней передан в Управление начальника военных сообщений. В октябре отдел снова был выделен в самостоятельное Управление путей сообщения, на пост начальника которого был приглашен бывший министр путей сообщения империи Э. Б. Кригер-Войновский.
Управление государственного контролера (Государственный контроль) осуществляло контроль за расходованием бюджетных средств. До июня 1920 г. должность Государственного контролера занимал А. А. Васильев, смененный прибывшим из Парижа Н. В. Савичем.
Управление иностранных сношений возглавил П. Б. Струве.
Всего, таким образом, в составе врангелевского правительства функционировало 10 - 11 центральных управлений (министерств) в которых работало ок. 5 000 гражданских чиновников. На их содержание в апреле - ноябре 1920 г. было потрачено 10 - 12 млрд рублей.
Помимо центрального правительства, располагавшегося в новой столице белого Юга Севастополе, сохранялся и губернский аппарат управления Таврической губернии в Симферополе (еще примерно 5 000 чиновников, вместе с уездными и волостными властями). В силу понятных причин они дублировали друг друга.
Для управления прифронтовой зоной 11 (24) мая при командирах корпусов были созданы управления заместителей по гражданской части. «Начграчи» наделялись правами губернатора и подчинялись параллельно еще и начальнику Гражданского управления. Их задачей являлось скорейшее создание гражданской администрации на очищенных от большевиков территориях (управлений начальников уездов, городской и сельской стражи), с дальнейшей передачей ее в подчинение гражданских управлений. Однако эта мера себя не оправдала и во второй половине июля управления были расформированы.

Эффективность работы администрации, по мнению автора, снизилась даже по сравнению с деникинским периодом. В победу уже мало кто верил, охваченные апатией чиновники на службе сплошь и рядом отбывали номер или решали личные вопросы. Волокита, формализм, казнокрадство и взяточничество процветали. Периодические попытки сократить разбухший аппарат успеха не имели.
Состояние чиновничества во многом объяснялось его скверным материальным положением. Месячное жалованье чиновника XIV - VII - IV классов составляло в мае 20-го 7 000 - 16 000 - 27 000 руб. соответственно и вместе со всеми надбавками покрывало 5 - 25% семейного прожиточного минимума (семьи из трех человек)***. В сентябре оклады были удвоены, но уже в октябре инфляция съела прибавку и жалованье снова стало покрывать 5 - 10% прожиточного минимума. В особенно тяжелом положении находились приезжие, успевшие уже зимой - весной 20-го распродать излишки имущества. В этих условиях чиновники естественно вынуждены были искать дополнительные источники дохода.

* Бывший министр земледелия империи и соратник Столыпина.
** С начала мая возглавлялся генерал-лейтенантом Е. К. Климовичем, бывшим директором департамента полиции империи (выведен из подчинения 2-го генкварта или нет, неясно)
*** В марте 1920 г. составлял 23 000 руб., в апреле - 61 000, в мае - 150 000, в июне - 144 000, в июле - 152 000, в августе - 214 000, в сентябре - 325 000, в октябре - 535 000 руб.

Финансы, бюджет и денежная политика
читать дальшеВ налоговой политике ведомство Бернацкого делало упор на косвенное обложение, в первую очередь, на акцизное обложение наиболее популярных товаров (на спиртные напитки, табак, соль, сахар, чай, кофе). Доля акцизов в их стоимости достигала 30%. Ставка таможенного сбора, для стимулирования импорта, удерживалась на низком уровне - в среднем ок. 4%. За апрель - сентябрь 20-го таможенные сборы принесли ок. 850 млн руб. (при стоимости импорта в 27,5 млрд). Вместе с прямыми налогами казна ежемесячно собирала ок. 1 млрд руб.
Расходы бюджета Управление финансов делило на «нормальные» и «чрезвычайные». В число первых входили траты на содержание госаппарата, Государственной стражи (полиции), и субсидирование гражданской промышленности. Они, в целом, покрывались собираемыми налогами.
К чрезвычайным были отнесены расходы на армию и флот, содержание беженцев, строительство и восстановление железных дорог, закупку топлива и продовольствия, закупку товаров для экспорта (зерно и проч.). Дефицит по чрезвычайным расходам составил за 1920 г. ок. 250 млрд руб. и покрывался в основном за счет эмиссии.
Выпуском денег занималась Феодосийская экспедиция заготовления государственных бумаг. К сентябрю 20-го здесь работало 11 печатных машин, а общий штат экспедиции достигал 470 человек. Экспедиция начала свою работу в феврале и уже за первый ее месяц выпустила 225 млн руб. В марте было напечатано 2,3 млрд, в апреле - 6,4 млрд, в мае - 8,8 млрд, в июне - 17 млрд, в сентябре - 45 млрд (при плане в 60 млрд), план на октябрь составлял 150 млрд руб. Всего с февраля по октябрь было выпущено ок. 177 млрд руб., что позволило покрыть примерно 70% дефицита бюджета.
Еще одним источником средств для покрытия дефицита являлся валютный фонд правительства. Основу его составляли деньги хранившиеся в константинопольских банках, частью на счетах Управления финансов, частью (на случай возможного «секвестра» союзниками) на счетах доверенных лиц. На текущие расходы шли деньги со счетов Управления, суммы хранившиеся на личных счетах не расходовались, составляя «валютный резерв», размеры их неизвестны.
На июль 1920 г. валютный фонд правительства составлял 450 млн франков, к середине октября сократившись до 100 - 150 млн*. По мнению автора, этой суммы для снабжения одной только армии могло хватить лишь до января 1921 г.
Основным источником пополнения фонда был казенный экспорт зерна, давший ок. 100 - 150 млн франков. Помимо этого Врангель попытался добыть денег у бывших русских послов и финансовых агентов в Европе и Америке - Бахметева и прочей сволочи, направив Бернацкого в длительную загранкомандировку. Несмотря на активное сопротивление вышеуказанных субъектов некоторые средства удалось добыть. Так, финансовый агент в Японии К. К. Миллер перевел 100 000 фунтов (из имевшихся 600 000), с Бахметева и финансового агента в США С.А.Угета удалось, в общей сложности (до 1 июля 1921 г.), содрать 5,4 млн долларов и т. д.
После признания Врангеля Францией в октябре от французов был получен товарный кредит на 100 млн франков, однако использовать его уже не успели.
Денежное обращение на территории контролируемой врангелевским правительством характеризовалось теми же основными чертами, что и в других регионах - денежным голодом, разменным кризисом, засоренностью разными типами дензнаков и лажем на них.
В Крыму помимо донских кредитных билетов и казначейских билетов командования ВСЮР, ходили «романовские» и «думские» деньги, «керенки», украинские (гетманские?) карбованцы, деньги Крымского краевого правительства. Советские деньги теоретически не признавались, однако на практике широко использовались населением и войсками, в первую очередь, в прифронтовой зоне.
Больше всего ценились, как и везде, деньги дореволюционных правительств. Так, в июле - августе «романовские» деньги были в 40-60, «думские» в 13, «керенки» в 4, карбованцы в 1,5 раза дороже казначейских билетов командования ВСЮР. «Донской» рубль ценился вдвое дороже «добровольческого». «Керенки», «романовские» и «думские» рубли, как и везде, превратились в средство накопления и спекуляций.
Несмотря на огромные масштабы эмиссии денег хронически не хватало. Цены на продовольствие в апреле - октябре выросли в 16 - 20 раз, на промтовары в 12 - 15 раз, на топливо в 50 раз.
Имел место и разменный кризис - крестьяне Северной Таврии отказывались, например, принимать самые крупные 10 000-рублевые купюры, требуя более мелких денег.
Решить проблемы денежного обращения ведомство Бернацкого рассчитывало с помощью денежной реформы, с заменой всей денежной массы денежными знаками нового образца. В августе в Крым были доставлены отпечатанные в Англии новые денежные знаки на сумму 22 млрд руб. (заказанные еще в 1919 г., см. выше) и оборудование для их производства, однако провести реформу так и не решились.
Помимо русских денег, в Крыму и Северной Таврии широкое хождение имела иностранная валюта. Курс ее постоянно рос, помимо прочего, из-за большого спроса со стороны торговцев и госучреждений. За май - октябрь он вырос в среднем в 10-12 раз, резко подскочив (на 2000%) перед эвакуацией. С июля по октябрь биржевая стоимость английского фунта выросла с 28 000 до 105 000 руб., франка - с 500 до 2 100 руб., доллара - с 7 500 до 9 000 руб.

* Т. е. по курсу приводимому самим автором (см. ниже), 225 млрд (июль) - 210 / 315 млрд рублей (октябрь) соответственно. Таким образом, выходит, что потрачено было 300, а с учетом доходов от экспорта зерна даже примерно 400 млн франков, что, даже по июльскому курсу, составляет 150 - 200 млрд рублей и должно было покрыть большую часть чрезвычайных расходов безо всякой эмиссии. Автор всего этого никак не объясняет.

Помощь союзников
читать дальшеВ июне официальная помощь со стороны Англии прекратилась*, 11 (24) июня британское правительство приняло решение отозвать из Крыма военную миссию (625 чел., покинула Севастополь 14(27) июня) и прекратить поддержку белых силами британского флота. При Врангеле была оставлена небольшая миссия связи (4 офицера). Небольшое количество военных материалов передавалось белым местным английским командованием и позднее - по распоряжению Черчилля и за счет военного министерства. Местное британское командование, по приказу Черчилля, содействовало также закупкам военных материалов, осуществлявшимся представителями Русской армии в причерноморских странах и доставке военных грузов в Крым. Британские дипломаты, напротив, чинили препятствия работе белых снабженцев (сорванная закупка самолетов в Болгарии и т. п.).
После прекращения британской помощи единственным (не считая трофеев) источником военных материалов стали собственные закупки армии и правительства.
10 (23) августа Правительство Юга России было официально признано Францией. В середине сентября французское правительство приняло решение о выделении Врангелю кредита в 100 млн франков. Переговоры об условиях займа затянулись до 9 (22) октября, условия его были крайне обременительными. Кредит предоставлялся в товарной форме, на его сумму во Франции закупались необходимые белым материалы. Для покрытия займа правительство Врангеля обязывалось продавать во Францию половину вывозимых зерна, шерсти, табака, кож и угля**, при этом половину вырученных за них денег направлять на погашение займа. Погасить его следовало не позднее 31 декабря 1921 г. Воспользоваться кредитом правительство уже не успело.

* По некоторым данным, в апреле - июне Врангелю было передано 202 орудия (143 18-фунтовых и 215 000 снарядов к ним; 59 4,5-дюймовых гаубиц; + 8 010 снарядов для 60-фунтовых пушек), 97 3-дюймовых минометов Стокса (+ 48 150 выстрелов к ним), 22 самолета, 863 пулемета (333 тяжелых «Виккерса» и 530 «Льюисов»), 38 365 винтовок и 72 миллиона винтовочных патронов, 58 000 комплектов униформы, 105 999 пар ботинок.
** Потенциально, видимо, поскольку собственного угля у Крыма не было, он целиком импортировался.

Внешняя торговля
читать дальшеВ марте - апреле 1920 г. экспортно - импортные операции в Крыму почти прекратились. Торговцы опасались как захвата полуострова большевиками, так и возможных реквизиций товаров белыми властями. В мае, после укрепления позиций белых и гарантий свободы торговли, данных правительством Врангеля, торговые операции возобновились.
Назначенный в конце марта представителем Врангеля при командовании союзников в Константинополе ген. А. С. Лукомский одновременно фактически выполнял функции главного торгового агента правительства. При нем был создан специальный совет из представителей всех ведомств имеющих отношение к вопросам снабжения и торговли (включая торгового агента в Константинополе). Совет имел право решать вопросы заключения договоров с торговыми фирмами и контроля перевозок казенных грузов.
15 (28) июля для более рационального расходования валюты вырученной от экспорта зерна была создана Междуведомственная комиссия во главе с Налбандовым. Ее задачей было рассмотрение и утверждение договоров на закупки заграничных товаров.
Торговля велась в основном с причерноморскими портами и осложнялась нехваткой русских судов (часть из них была мобилизована на военные нужды) и дорогим фрахтом иностранных.
Основу экспорта составлял вывоз зерна. Зерновые ресурсы самого Крыма были ограничены и не позволяли полностью обеспечить его собственное население, армию и беженцев. Занятие богатой хлебом Северной Таврии решало это проблему. В 1919 г. валовый сбор зерновых в Северной Таврии составил 80 млн пудов (1,28 млн т) пшеницы и ржи и 60 млн пудов (0,96 млн т) ячменя и овса*. После разнообразных изъятий (и красными и белыми) и удовлетворения собственных потребностей, у населения Северной Таврии могло оставаться до 50 млн пудов пшеницы и ржи и такое же количество фуражного зерна. За вычетом потребностей армии, городского населения и беженцев, за границу можно было теоретически вывезти ок. 30 - 40 млн пудов (0,48 - 0,64 млн т) фуражного зерна. Пшеницу было решено использовать только для внутреннего потребления и экспорт ее был запрещен (вывоз ржи и овса был запрещен и ранее), на роль экспортного товара был выбран ячмень.
Вывоз поначалу велся в рамках разрешительно - компенсационой системы установленной Правилами 9 декабря. Разрешение на вывоз выдавалось предпринимателям Управлением торговли и промышленности (в течении 3 - 5 недель, взятки сильно ускоряли дело) под банковские гарантии или залог. Закупленное сырье вывозилось в иностранный порт и там продавалось при участии и под контролем торгового агента правительства. Часть полученной валютной выручки (в зависимости от товара от 10 до 22%, по ячменю - 12%) забирала казна, остальное (минус издержки) составляло прибыль предпринимателя. Часть разрешений выдавалась в обмен на обязательный последующий ввоз необходимых армии и населению товаров (на сумму прибыли полученной от продажи вывезенного).
Крупные фирмы работать с Крымом первое время опасались и экспортно-импортные операции оказались отданы на откуп мелким компаниям. Последние прилагали максимум усилий для увеличения собственной прибыли и минимизации отчислений в казну, не скупясь на взятки и прибегая ко всяческим махинациям. Помимо этого, спекулятивная активность мелких торговцев способствовала быстрому росту цен на зерно в Северной Таврии и одновременному их падению в Константинополе. В результате, с апреля по июнь было вывезено всего ок. 1 млн пудов ячменя, валютные поступления казны оказались существенно ниже ожидаемых**.
Для нормализации положения 1 (14) июля 1920 г. приказом №78 была введена государственная монополия хлебной торговли. По новой схеме, заключившие договор с Управлением торговли и промышленности частные фирмы, скупали зерно, доставляли его в порт погрузки, фрахтовали суда для перевозки и производили их погрузку. Реализацией зерна в заграничных портах занимались зарубежные торговые агенты правительства. Управление торговли оплачивало фирме-контрагенту 80% погруженного ячменя сразу в порту загрузки (по твердой договорной цене, рублями ВСЮР), а оставшиеся 20% после реализации груза торговым агентом (в иностранной валюте, по стоимости реализации). Новая схема экспорта оказалась удачной, позволив упростить процесс реализации зерна, усилить контроль за ее ходом и уменьшить коррупционную составляющую.
Мелкие и средние предприниматели отодвинутые от экспорта зерна (по новой схеме типовой контракт на вывоз предусматривал закупку не менее 200 000 пудов, что было под силу только крупным фирмам) и прочие заинтересованные лица, лишившиеся доходов, развернули кампанию травли начальника Управления торговли и промышленности Налбандова, ничего им, впрочем, не давшую.
Введение монополии в целом оправдало себя - вывоз зерна в июле - августе (по утверждению Налбандова) подскочил до 5 млн пудов. По другим данным, с августа по октябрь было вывезено 6 млн пудов ячменя, что принесло казне 100 - 150 млн франков. Всего же контрактов было подписано на 10 млн пудов (ок. 4 млн пудов не успели вывезти из Северной Таврии).
Вывоз зерна шел через порты Скадовска, Хорлов, Геническа и проч., иногда с перегрузкой в Феодосии. Отсюда зерно шло в Константинополь, Смирну, Батум и проч.
Помимо зерна, из Крыма вывозились также соль, льняное семя, табак и шерсть, по неполным данным, с февраля по август было вывезено ок. 1 000 000 пудов (из них св. 800 000 пудов соли).
Львиную долю импорта составляли военные грузы ввозившиеся закупочными комиссиями ведомств и их фирмами - контрагентами. Таможней они не учитывались и объем их определить невозможно. Большую часть «гражданского» импорта составляли продовольственные товары, топливо, мануфактура и т. д.
Топливо закупалось Гортопом (отделом горным и топлива) и его контрагентами в Поти, Батуме и Константинополе (часть угля была куплена в Англии и США, по очень высокой цене). С марта по октябрь было ввезено 4 000 000 пудов (64 000 т) угля, 364 000 пудов (св. 5 800 т) нефти, бензина и керосина (в т. ч. керосина 135 000 пудов), 25 000 пудов (400 т) масел. Общие потребности армии, флота, транспорта, промышленности и населения в угле ввоз покрывал примерно на 30%, в жидком топливе на 50% (керосина - примерно на 30%). Нефтепродукты доставлялись в железных бочках и на месте (Севастополь, Феодосия, Керчь) переливались в цистерны.
Металла и металлоизделий хозяйственного назначения было ввезено 13 500 пудов (менее 1% потребностей крестьян), сельскохозяйственных машин и орудий - 7 000 пудов (5% потребностей сельского населения)***.
Помимо вывоза зерна, частичное огосударствление внешней торговли имело место и в других сферах. Так, Гортоп, помимо работы с контрагентами, работал на внешних рынках и самостоятельно, посылая своих представителей с грузами в Батум и Константинополь.

* Урожай 20-го года оказался скверным из-за недорода в Крыму и недосева и засухи в Северной Таврии.
** Всего за 1920 г., по мнению автора, частные торговцы недоплатили в казну ок. 10 млн франков.
*** Суть понятия «потребности» и методы его определения автор нигде не раскрывает, надо сказать.

Проблемы снабжения
читать дальшеСобственных продовольственных ресурсов Крыма для полного обеспечения потребностей армии, беженцев и населения было недостаточно и весной 1920 г., после эвакуации на полуостров основных сил армии, были введены определенные ограничительные меры. 3 (16) апреля приказом Врангеля была введена карточная система распределения хлеба (фунт на человека в день), при выпечке пшеничного хлеба предписывалось добавлять 20% ячменя, введены три «мясопустных» дня в неделю и т. д. Создание карточной системы было поручено городским самоуправлениям, большинство из которых не имело для этого возможностей, в результате карточная система была (частично) введена только в Севастополе (в августе отменена и здесь).
После занятия Северной Таврии ограничительные меры посчитали ненужными, 12 (25) июня приказом №52 была вновь декларирована «свобода торговли».
Заготовка продовольствия велась по нескольким линиям. Для армии оно закупалось у крестьян Главным интендантством (в Крыму) и корпусными и дивизионными интендантствами (в Северной Таврии) по «твердым» казенным ценам (в несколько раз меньше рыночных). На практике нередко не платили и этого, фактически реквизируя зерно за символическую плату.
Помимо этого, продовольствие закупалось продовольственным отделом Управления торговли и промышленности через своих уездных уполномоченных (уполпродов). В Северной Таврии их деятельность координировалась особоуполномоченным Управления. Уполпроды закупали продовольствие для населения и армии (по интендантским нарядам) также по твердым ценам, но для стимулирования крестьян до 25% стоимости товара могли оплачивать натурой - промтоварами (мануфактура, керосин, спички и т. д.) и сельскохозяйственным инвентарем из казенных фондов (товары для этой цели закупались казной за рубежом). На практике уполпроды сплошь и рядом не занимались закупками сами, а прибегали к услугам посредников (частных торговцев и фирм, кооперативов).
Наконец, продовольствие (фуражное зерно) закупалось экспортерами, ориентировавшимися на цены зарубежного рынка (существенно более высокие) и легко платившими рыночную цену за зерно (причем значительную часть также промтоварами).
В целом, подобная система обеспечивала заготовку нужного количества экспортного зерна и позволяла (летом - в начале осени) более - менее обеспечивать текущие потребности армии и населения, однако заготовка запаса до нового урожая была фактически сорвана. Ко времени отхода армии в Крым из необходимых (для армии?) 12,5 млн пудов было заготовлено только 0,4 млн (по другим данным, запас продовольствия в Крыму составлял 2,8 млн пудов пшеницы и 1,5 млн пудов ячменя), чего могло хватить только до конца года (января - февраля 1921 г.).
Автор объясняет срыв хлебозаготовок конкуренцией со стороны экспортеров, однако непонятно как экспорт ячменя мог помешать заготовкам использовавшейся для внутреннего потребления пшеницы. По оценкам других авторов (В. Ж. Цветков) основной причиной срыва хлебозаготовок было нежелание крестьян расставаться с хлебом на предлагаемых им условиях. Даже при оплате четверти стоимости хлеба промтоварами закупочные цены не устраивали производителей, предпочитавших придержать его до лучших времен. Отчасти это дополнялось видимо и сложностями подвоза (нехватка подвижного состава железных дорог и т. п.).
Цены на продовольствие в городах Крыма в марте выросли на 100%, в апреле - на 130%, в мае - на 190%, летом рост цен резко замедлился, в июне составив 10%, в июле - 20%, в августе - 35%. В сентябре цены выросли на 75%, в первой половине октября на 75 - 100%, во второй - на 150%.
Выше всего цены были в прибрежных городах Крыма (особенно на Южном берегу), ниже всего в Симферополе, где почти не было войск и беженцев. В городах Северной Таврии цены держались ниже крымских на 50 - 100%.

@темы: история, книги, ГВ, СТ, конспект