История новгородского веча неотделима от истории новгородских вольностей. К сожалению, из-за того, что документальные источники, в которых упоминается вече, появляются довольно поздно, не все этапы его истории можно реконструировать полноценно, но общая картина представляется ясной. Еще до возникновения Новгорода на современном месте восточнославянская общность словен устраивала свои собрания (не называвшиеся в источниках вечем), возможно, на территории, которая потом вошла в пределы города. Новгородское вече, однако, не имеет «институциональной» преемственности с этими словенскими собраниями, хотя определенные архаические традиции (как, например, вечевые расправы или способ принятия решений на основе «одиначества») оказали влияние на позднейшее городское вече.
читать дальшеВ X–XI вв. новгородцы время от времени собирались на городские собрания, к этому же времени относится и первое прямое упоминание новгородского веча (1015 г.), однако такие собрания, насколько можно судить, еще в значительной степени контролировались князьями.
Уже в этот период определяется главная социальная черта новгородского веча — участие в нем почти исключительно горожан.
В XII–XIII вв., особенно после событий 1130-х гг., вече становится важнейшей площадкой для реализации политической воли новгородских горожан. Определяется состав веча — вечниками являются свободные полноправные горожане мужского пола, входившие в кончанские и уличанские организации, разного социального статуса, при лидирующей роли знати — бояр. В то же время, судить на основании имеющихся летописных данных о степени «институционализации» веча в этот период достаточно сложно. Можно предполагать, однако, что к XIII в. вече уже приобрело черты высшего политического органа Новгорода.

В XIV–XV вв. вече несомненно является политическим институтом Новгородской республики и собранием ее «политического народа» — полноправных жителей города Новгорода разного социального статуса, принадлежавших к кончанским организациям. Вечники, хотя их и было существенно больше пресловутых «300 золотых поясов» — несколько тысяч человек — все равно составляли явное меньшинство по сравнению со всем населением Новгородской земли. В системе новгородских органов власти вече занимало самое высокое место; формально его статус был выше, чем у другого новгородского коллегиального органа власти — «господ», существование которого, вопреки высказывавшимся в последнее время суждениям, подтверждается источниками. В то же время вече находилось в сложной системе взаимоотношений с другими политическими институтами, и в конкретной ситуации его наивысшие полномочия могли оказаться формальными, а важнейшие решения — быть принятыми в обход него.

На всем протяжении истории новгородского веча в его деятельности сохранялись архаические традиции. Наиболее ярким их проявлением было отсутствие сколько-нибудь четкой сферы
компетенции веча. Вече занималось теми вопросами, которые в данный момент интересовали горожан и на которые они — в зависимости от соотношения различных политических сил — могли оказать влияние. Отсутствовал, вероятно, и четкий регламент, не существовало понятия о кворуме и периодичности собраний. Другим примером может служить сохранявшийся способ принятия решений на основе «одиначества» и тесно связанный с этим метод разрешения противоречий: не через мирный политический процесс, а через вечевые конфликты и/или расправы.

Еще одной формой реализации политической самостоятельности новгородцев было их участие в городском полку, который по своему составу фактически совпадал с вечем. Связь городского полка с вечем несомненна: в вече могли участвовать вооруженные новгородцы, а во время военных походов устраивались вечевые собрания. Романтическая концепция «народного ополчения», однако, не находит подтверждения в источниках. Жители Новгородской земли участвовали в боевых действиях не добровольно, а принудительно мобилизовывались новгородским политическим коллективом во главе с боярами.

Не находят никакого подтверждения общинно-демократические или «полисные» интерпретации новгородского веча. Сельские жители не только не имели реальной возможности участвовать в политической жизни Новгорода, но, по-видимому, выступали в качестве подвластного населения по отношению к новгородским «городовым людям», ведущую роль среди которых играл, естественно, элитарный боярский слой. Это обстоятельство очевидным образом не оставляет места для интерпретации веча в качестве органа власти, похожего на народные собрания античного времени. Соответственно Новгородскую «волость» нельзя рассматривать как гражданскую общину античного типа, как полис — во всяком случае, как то, что понимают под полисом сторонники отечественной «полисной» теории.
Именно свободные полноправные горожане... были, используя терминологию, уже давно применяющуюся к истории средневекового «протопарламентаризма» в славянских странах, новгородским «политическим народом», т. е. не населением вообще, а людьми, имевшими легитимное право на участие в политической жизни.

Новгородское вече испытало определенную историческую эволюцию. Основные ее моменты — за недостатком источников — могут быть только намечены и вряд ли точно датированы, но совершенно очевидно, что вече XI в. и вече XIV в. — явления во многом различные. Отличаются они прежде всего не внешней формой (и то, и другое — собрания горожан) и даже не «функциями», а местом в политической системе, которое, в свою очередь, зависело от степени политической самостоятельности Новгорода и его взаимоотношений с князьями.
Если раннее вече — это от случая к случаю созываемое (часто по инициативе князя) собрание, проявления силы которого носили, по меткому выражению А.Е. Преснякова, «характер выступлений его в чрезвычайных ситуациях», то в XII–XIII вв. вече становится важнейшей формой проявления политической активности новгородцев, а в XIV–XV вв., безусловно, приобретает черты республиканского политического института, важнейшего элемента новгородской политической системы. Однако и применительно к этому времени политическим институтом можно считать, скорее, не столько само вече, сколько политический коллектив полноправных новгородцев, который назывался в источниках «Великим Новгородом»; вече же было формой реализации политической воли этого коллектива. Именно поэтому в письменных источниках само слово «вече» могло не использоваться или заменяться другими словами или описательными конструкциями. Этот коллектив и был высшим органом власти Новгородской республики, а вечевые собрания были наиболее адекватным выразителем его полномочий. Когда вече не собиралось, такую роль играли другие правительственные институты и должностные лица: посадник, тысяцкий, «господа». В то же время и в XV в. новгородское вече было мало похоже на новоевропейские представительные политические институты...

П. В. Лукин «Новгородское вече»